Справочник «Сюжеты»

Лесков Николай Семенович
(1831—1895)

Русский писатель. Отец происходил из духовного сословия, но пошел по гражданской части и дослужился до потомственного дворянства. Мать была дворянкой. Родился Лесков в с. Горохово Орловской губернии. Детские годы прошли в Орле и в маленьких имениях матери и отца в Орловской губернии. Воспитывался в основном в сельце Горохово в доме Страховых, богатых родственников по матери, куда был отдан родителями из-за недостатка собственных средств для домашнего образования. В 1841—1846 учился в гимназии в Орле. Бросил гимназию, не доучившись, устроился мелким служащим в Орловскую палату уголовного суда. Служба (1847-1849) стала первым опытом знакомства не только с бюрократической системой, но и с неприглядными, а порой странными и комичными сторонами действительности (из своих юношеских впечатлений Лесков позднее черпал материал для своих сочинений, в том числе для своего первого рассказа «Погасшее дело», 1862). В эти же годы пристрастился к словесности, хотя и не помышляя еще о писательстве.

Осенью 1849 выехал в Киев. К концу года устроился помощником столоначальника рекрутского стола ревизского отделения Киевской казенной палаты. В киевские годы (1850—1857) посещал вольнослушателем лекции в университете, изучал польский язык, увлекался иконописью, участвовал в религиозно-философском студенческой кружке, общался с паломниками, старообрядцами, сектантами.

В 1857 оставил казенную службу и поступил агентом в частную коммерческую фирму «Шкотт и Вилькинс». Три года (1857—1860) провел в разъездах по делам фирмы, «с возка и с барки» повидал «всю Русь». С 1860 начал печатать небольшие заметки в петербургских и киевских периодических изданиях. Первая крупная публикация — «Очерки винокуренной промышленности» (в 1861). В 1860 недолго состоял следователем в киевской полиции, однако статьи Лескова в еженедельнике «Современная медицина», обличающие коррупцию полицейских врачей, привели к конфликту с сослуживцами. В результате организованной ими провокации Лесков, проводивший служебное расследование, был обвинен во взяточничестве и вынужден был оставить службу.

В январе 1861 переехал в Петербург. В поисках заработка сотрудничал во многих столичных газетах и журналах, более всего — в «Отечественных записках», «Русской речи» и «Северной пчеле». Его статьи и заметки посвящены в основном злободневным вопросам. Сближается с кругами социалистов и революционеров, на его квартире живет посланец Герцена швейцарец Бенни (позднее ему был посвящен обширный лесковский очерк «Загадочный человек», 1870; он же стал прототипом Райнера в романе «Некуда»). Однако статья Лескова о петербургских пожарах 1862, где он потребовал от полиции пресечь или подтвердить слухи о том, что пожары — дело рук некоей революционной организации, рассорила его с демократическим лагерем. Он уехал за границу. Результатом поездки стал ряд публицистических очерков и писем («Из одного дорожного дневника», 1862-1863; «Русское общество в Париже», 1863).

Собственно писательская биография Лескова начинается с 1863, когда он опубликовал первые свои повести («Житие одной бабы», «Овцебык») и начал публикацию «антинигилистического» романа «Некуда» (1863—1864). Роман открывается сценами неторопливой провинциальной жизни, возмущаемой пришествием «новых людей» и модных идей, затем действие переносится в столицу. Сатирически изображенному быту коммуны, организованной «нигилистами», противопоставлены скромный труд во благо людей и христианские семейные ценности, которые должны спасти Россию от гибельного пути общественных потрясений, куда увлекают ее юные демагоги. Памфлет в романе сочетается с нравоописанием, однако современниками были восприняты прежде всего его памфлетные страницы, тем более что у большинства изображенных Лесковым «нигилистов» были узнаваемые прототипы. Лесков был заклеймен как «реакционер». Путь в крупные либеральные издания отныне ему был заказан, что предопределило его сближение с Катковым, издателем «Русского вестника».

В этом издании и появился второй «антинигилистический» роман Лескова «На ножах» (1870—1871), повествующий о новой фазе революционного движения, когда прежние «нигилисты» перерождаются в обычных мошенников. Старые лозунги и теории, попытки устроить бунт среди крестьян служат лишь прикрытием и орудием осуществления их преступных замыслов. Прекраснодушные и слепые «нигилисты» «старой веры», подобные Ванскок, теперь уже вызывают сочувствие. Роман с запутанным авантюрным сюжетом вызвал упреки в натянутости и неправдоподобии изображенных ситуаций (все, по выражению Достоевского, «точно на луне происходит»), не говоря уже о об очередных политических обвинениях в адрес автора. Более к жанру романа в чистом виде Лесков уже не возвращался.

В 1860-х он усиленно ищет свой особый путь. По канве лубочных картинок о любви приказчика и хозяйской жены написана повесть «Леди Макбет Мценского уезда» (1865) о гибельных страстях, скрытых под покровом привинциальной тишины. В повести «Старые годы в селе Плодомасове» (1869), живописующей крепостнические нравы XVIII века, он подходит к жанру хроники. В повести «Воительница» (1866) впервые появляются сказовые формы повествования. Элементы столь прославившего его впоследствии сказа есть и в повести «Котин Доилец и Платонида» (1867). Пробует он свои силы и в драматургии: в 1867 на сцене Александринского театра ставят его драму из купеческой жизни «Расточитель». Поскольку новые суды и »одетые по-современному» предприниматели, явившиеся в результате либеральных реформ, в пьесе оказываются бессильны перед хищником старой формации, Лесков лишний раз был обвинен критикой в пессимизме и антиобщественных тенденциях. Из других крупных произведений Лескова 1860-х — повесть «Обойденные» (1865), написанная в полемике с романом Чернышевского «Что делать?» (его «новым людям» Лесков противопоставил «маленьких людей» «с просторным сердцем»), и нравоописательная повесть о немцах, проживающих на Васильевском острове в Петербурге («Островитяне», 1866).

Опыт своих «антинигилистических» романов и «провинциальных» повестей Лесков использовал в хронике «Соборяне» (1872). Повествование о протопопе Савелии Туберозове, дьяконе Ахилле Десницыне и священнике Захарии Бенефактове приобретает черты сказки и героического эпоса. Этих чудаковатых насельников «старой сказки» со всех сторон обступают деятели нового времени — нигилисты, мошенники, гражданские и церковные чиновники нового типа. Маленькие победы наивного Ахиллы, мужество Савелия, борьба этого «лучшего из героев» «с вредителями русского развития» не могут остановить наступления нового лукавого века, обещающего России страшные потрясения в будущем.

Лесковские «хроники» повествуют прежде всего о времени, о ходе истории, оттесняющем в прошлое лучшие типы русской жизни. Если в «Соборянах» речь шла о духовенстве, то в хронике «Захудалый род. Семейная хроника князей Протазановых (из записок княжны В.Д.П.)» (1874), действие которой отнесено к началу 1820-х, — о дворянстве. Исполненная чувства собственного достоинства «народная княгиня» Варвара Никаноровна Протазанова, защитник обиженных Дон-Кихот Рогожин — тоже уходящие типы, вернее — ушедшие (о событиях полувековой давности рассказывает внучка княгини, причем со слов тоже уже почившей наперсницы последней). Вторая часть хроники, в которой язвительно изображались мистицизм и ханжество конца александровского царствования и утверждалась социальная невоплощенность в русской жизни христианства, вызвала недовольство Каткова. На правах редактора он подверг текст Лескова искажениям, что привело к разрыву их отношений.

После разрыва с «Русским вестником» Лесков оказался в трудном материальном положении. Служба в особом отделе Ученого комитета Министерства народного просвещения по рассмотрению книг, издаваемых для народа (1874—1883), дает ему лишь мизерное жалование. «Отлученный» от крупных либеральных журналов и не нашедший места среди «консерваторов» катковского типа, Лесков почти до конца жизни печатался в малотиражных или специализированных изданиях — в юмористических листках, иллюстрированных еженедельниках, в приложениях к «Морскому журналу», в церковной печати, в провинциальной периодике и т.п., часто используя разные, порой экзотические псевдонимы. С этой «разбросанностью» лесковского наследия связаны существенные трудности его изучения, а также извилистые пути репутации отдельных его произведений. Так, например, знаменитый рассказ о русском и немецком национальных характерах «Железная воля» (1876), не включенный Лесковым в прижизненное собрание сочинений, был извлечен из забвения и переиздан только во время Великой отечественной войны.

Во второй половине 1870—1880-х Лесков создает цикл рассказов о «русских антиках» — праведниках, без которых «несть граду стояния». Такими «хорошими людьми» оказываются и директор кадетского корпуса («Кадетский монастырь», 1880), и полуграмотный мещанин, «который не боится смерти» («Несмертельный Голован», 1880), и инженер («Инженеры-бессребреники», 1887), и простой солдат («Человек на часах», 1887), и даже «нигилист», мечтающий накормить всех голодных («Шерамур», 1879). В этот цикл вошел также знаменитый «Левша» (1883) и написанный ранее «Очарованный странник». В сущности, такими же лесковскими праведниками являлись и персонажи повестей «На краю света» (1875—1876) и «Некрещеный поп» (1877).

В поздние свои годы, создавая рассказы, построенные на анекдоте, «курьезном случае», сохраненном и приукрашенном устной традицией, Лесков объединяет их в циклы. «Анекдотичны» по своей сути и стилизованные под исторические и мемуарные сочинения цикл очерков Печерские антики и рассказ Тупейный художник (оба 1883), повествующий о печальной судьбе таланта (парикмахера) из крепостных в 18 в.

После своей второй поездки за границу в 1875 Лесков, по собственному признанию, «более всего разладил с церковностью». В противовес своим рассказам о »русских праведниках», не имеющих официального статуса, он пишет серию очерков об архиереях, перерабатывая анекдоты и народную молву, возвеличивающую церковных иерархов, в ироничные, порой даже отчасти сатирические тексты: «Мелочи архиерейской жизни» (1878), «Архиерейские объезды» (1879), «Епархиальный суд» (1880), «Святительские тени» (1881), «Синодальные персоны» (1882). Меру оппозиционности Лескова по отношению к Церкви в 1870-х — начале 1880-х не стоит преувеличивать (как это делалось, по понятным причинам, в советские годы): это скорее «критика изнутри». В некоторых очерках, как, например, «Владычный суд» (1877), в котором рассказывается о злоупотреблениях при рекрутском наборе, знакомых Лескову не понаслышке, архиерей (митрополит Киевский Филарет) предстает едва ли не идеальным «пастырем». То же можно сказать и о многих сюжетах в очерках, названных выше. В эти годы Лесков еще активно сотрудничает церковных журналах «Православное обозрение», «Странник» и «Церковно-общественный вестник», выпускает с религиозно-просветительскми целями (его глубокое убеждение заключалось в том, что «Русь крещена, но не просвещена») ряд брошюр: «Зеркало жизни истинного ученика Христова» (1877), «Пророчества о Мессии» (1878), «Указка к книге Нового завета» (1879), «Изборник отеческих мнений о важности Священного Писания» (1881). Однако симпатии Лескова к нецерковной религиозности, к протестантской этике и сектантским движениям, вполне давшие знать о себе еще во второй части хроники «Захудалый род», особенно усилились во второй половине 1880-х и уже не оставляли его до самой смерти. Произошло это во многом под влиянием идей Льва Толстого, знакомство с которым состоялось в начале 1887 (Лесков еще в 1883 в статьях «Граф Л.Н.Толстой и Ф.М.Достоевский как ересиархи и Золотой век» защищал его от нападок К. Леонтьева).

В духе протестантизма (отчасти именно в духе толстовства) Лесков обрабатывает сказания из древнерусского «Пролога» и патериков: «Сказание о Феодоре-христианине и его друге Абраме-жидовине» (1886), «Скоморох Памфалон» (1887; первоначальное, не пропущенное цензурой, заглавие — «Боголюбезный скоморох»), «Лев старца Герасима» (1888), «Гора» (1890; в первом, не пропущенном цензурой варианте, — «Зенон-златокузнец»), «Невинный Пруденций» (1891). Вообще, в поздние годы Лесков находился в остром конфликте с духовной цензурой, в результате чего был наложен арест на 6-й том собрания его сочинений, включавший очерки о духовенстве.

Последние произведения Лескова (роман-памфлет «Чертовы куклы», 1890; повести «Полунощники», 1891; «Юдоль», 1892; рассказы «Час воли Божьей», 1890; «Импровизаторы», 1892; «Продукт природы», 1893) отмечены резкой критикой всей политической системы Российской империи, в особенности ее полицейской составляющей. По этой причине некоторые из них были опубликованы уже после переворота 1917 («Административная грация», 1893; «Заячий ремиз», 1894).

Последние пять лет жизни Лесков тяжело страдал от постоянных приступов астмы, в конце концов сведших его в могилу 21 февраля (5 марта) в С.-Петербурге. Похоронен на Волковом кладбище в Петербурге.

Владимир Коровин

СССР, 1956, Николай Лесков

СССР, 1956, Николай Лесков

Россия, 2006.02.16—25, Орел. «Орел литературный»

Россия, 2006.02.16—28, Орел. Николай Лесков

СССР, 1981.02.16, Орел. Николай Лесков

Россия, 2006, Памятник Лескову в Орле

СССР, 1981, Николай Лесков

СССР, 1988, Памятник Лескову в Орле

Россия, 2006, 175 лет со дня рождения Лескова

СССР, 1980.12.04, Музей Лескова в Орле

СССР, 1991.07.12, Памятник Лескову в Орле